УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС

ПРОБЛЕМЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО РАВЕНСТВА СТОРОН В УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОМ ПРАВЕ КАК УСЛОВИЯ И ГАРАНТИИ СПРАВЕДЛИВОГО СУДЕБНОГО РЕШЕНИЯ

Мамыкина Кристина Александровна

студент юридического факультета кафедры уголовного процесса и криминалистики

Оренбургского государственного университета, 460018, РФ, г. Оренбург, проспект Победы, д. 13 E-mail: golunova. [email protected]

Цибарт Евгений Эдуардович

канд. юрид. наук, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики

Оренбургского государственного университета, 460018, РФ, г. Оренбург, проспект Победы, д. 13

PROBLEMS OF ENSURING THE PROCEDURAL EQUALITY OF PARTIES IN THE CRIMINAL PROCEDURE LAW AS CONDITIONS AND GUARANTEES OF A FAIR JUDICIAL DECISION

Christina Mamykina

student law faculty of the department of сriminal рrocess and сriminalistics, Orenburg State University

сandidate of legal sciences, associate professor of o,mmal рrocedure and сriminalistics, Orenburg State University

460018, Russia, Orenburg, prospekt Pobedy, 13

АННОТАЦИЯ

Статья посвящена анализу проблем обеспечения процессуального равенства сторон в уголовно-процессуальном праве как условия и гарантии справедливого судебного решения. Выражается объективная сущность уголовно-процессуального права, раскрывается принцип состязательности и равноправия сторон, а также охватываются нарушения, которые, в свою очередь, могут поколебать равенство сторон в состязательном процессе.

The article is devoted to the analysis of problems concerning the ensuring procedural equality of parties in the criminal procedural law as conditions and guarantees of a fair judicial decision. The objective essence of the criminal procedural law is expressed, the principle of competitiveness and equality of the parties is revealed, and violations are also covered which, in turn, can cause to hesitate the equality of parties in the adversarial process.

Ключевые слова: уголовно-процессуальное право, состязательность, принцип, правосудие, судопроизводство, равноправие.

Keywords: criminal procedural law; competitiveness; principle; justice; judicial procedure; equality.

Наука уголовно-процессуального права представляет собой совокупность разработанных на основе законов и практики понятий и представлений, концепций и постулатов, которые имеют способность раскрывать цели и назначение, координировать принципы процессуальной деятельности, использовать методы осуществления, гарантии прав и

их функции, систематизировать структурную организацию этой деятельности и условия, необходимые для обеспечения всеобщей эффективности.

Процессуальная деятельность тесно связана с исследованием правовой основы, и этот аспект сказывается на исследованиях ученых в области определения практической эффективности деятельности орга-

Библиографическое описание: Мамыкина К.А., Цибарт Е.Э. Проблемы обеспечения процессуального равенства сторон в уголовно-процессуальном праве как условия и гарантии справедливого судебного решения // Universum: Экономика и юриспруденция: электрон. научн. журн. 2017. № 5(38). URL: http://7universum.com/ru/economy/ archive/item/4 744

нов прокуратуры, суда, расследования, неофициальных участников процесса. Из этого вытекает проблема степени соответствия или несоответствия полученных результатов деятельности, поставленные перед ними цели.

Однако такая ситуация позволяет выявить причины, которые отражают повышение эффективности или ее ослабление, а также разработать меры, способные усилить положительные факторы и, соответственно, нейтрализовать отрицательные. Поэтому абстрактность процессуальной науки нередко представляет собой отрыв ее от практики применения и возникновения при этом правоотношений, является определенным ее недостатком .

Конституция РФ закрепила принцип равенства прав участников процесса, установив, что государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина, поскольку все равны перед законом и судом, и определив, что судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон.

Однако УПК РФ, не следуя требованиям ст. 123 Конституции РФ о состязательности и равноправии сторон, в ст. 15 ограничился определением в качестве принципа уголовного судопроизводства лишь состязательности .

Вместе с тем в ч. 4 ст. 15 УПК РФ законодатель указал, что стороны обвинения и защиты равноправны перед судом. Из этого следует, что ч. 4 ст. 15 УПК РФ позволяет сделать вывод, что равноправие сторон обвинения и защиты отсутствует в досудебном производстве, поскольку возможно лишь перед судом, т. е. на стадиях судебного разбирательства. Это обстоятельство приводит к необходимости исследования таких понятий в уголовном судопроизводстве, как состязательность и равноправие. По определению А. М. Прохорова состязательностью является демократический принцип судопроизводства, согласно которому разбирательство дела происходит в форме спора сторон в судебном заседании и все участники процесса наделены равными процессуальными правами .

Процессуальное равноправие сторон в уголовном процессе опирается на конституционный принцип равенства граждан перед законом и судом и выступает элементом принципа состязательности. Под справедливой судебной процедурой понимаются, в свою очередь, равные процессуальные возможности между сторонами, и ни одна из сторон не должна иметь каких-либо существенных преимуществ, гарантией этого должна служить независимость судебной власти.

Отсутствие независимости суда приведет к нарушению равноправия сторон, а из этого следует, что судебная процедура перестает быть справедливой и состязательной. Таким образом, в судебных стадиях уголовного процесса обвинитель представляет собой лишь одну из сторон. Однако если обвинитель располагает большими процессуальными возможностями представления суду обстоятельств дела и если судья согласен с позицией одной из сторон и способствует

в помощи выполнения ее функции (доказывания, обвинения или перенимает доказывание на себя), то можно считать, что уголовное судопроизводство не может рассматриваться как процесс состязательный, так как возможности сторон становятся неравными в такой ситуации, функции суда и обвинения перестают быть разделены, а следовательно, и права обвиняемого становятся незащищенными .

Связь между процессуальным равенством сторон и состязательностью процесса настолько тесна, что некоторые ученые позволяют себе объединить эти положения в принцип процессуального равноправия сторон. Именно такого взгляда придерживается В. М. Семенов, указывая, что состязание сторон в суде, основанное на их процессуальном равноправии, выливается в состязательную форму судопроизводства, которая является неотъемлемым элементом принципа процессуального равноправия сторон в условиях состязательной формы судопроизводства . Следовательно, состязание сторон выступает составной частью принципа процессуального равенства сторон.

Можно сделать вывод, что равноправие является составной частью состязательности, причем относительно равными процессуальными правами участники процесса наделены не в досудебном, а в судебном производстве. Например, М. С. Строгович состязательность раскрывает как «построение судебного разбирательства, при котором обвинение отделено от суда, обвинение и защита осуществляются равноправными сторонами, а функция суда состоит в разрешении дела.

При этом весь процесс выглядит как «полемика сторон, защищающих свои законные интересы» . Л. Ф. Шумилова в состязательности видит «конкуренцию участвующих в деле лиц, когда самостоятельные действия одних участвующих в деле лиц эффективно ограничивают возможность других односторонне воздействовать на исход судебного разбирательства» .

Каждый из этих авторов состязательность рассматривает лишь в рамках судебного разбирательства. По мнению И. Л. Петрухина, «состязательность является формой организации судопроизводства, для которой характерны строгое разделение функций обвинения, защиты и разрешения дела, а также процессуальное равноправие сторон обвинения и защиты» .

Поэтому, так как равноправие сторон является частью принципа состязательности, о состязательности можно говорить не только в судебном производстве, но и на более ранних стадиях процесса, т. е. в досудебном производстве. Однако некоторые авторы не относят к процессуальным гарантиям предоставление прав участникам процесса, поскольку, по их мнению, наличие прав еще ничего не гарантирует, а сами права являются лишь объектом гарантий.

Состязательность уголовного процесса также является и свободой суда прийти к другим выводам и решениям, которая требует обеспечения и подкрепления альтернативными аргументами и доводами,

представленными обвинителем. К тому же только независимая судебная власть может дать подлинную состязательность сторон и создать им одинаковые условия для реализации своих профессиональных обязанностей, которые, в свою очередь, включают в себя механизмы компенсации их процессуального и фактического неравенства в досудебном производстве, т. е. обязует органы уголовного преследования еще на начальных стадиях досудебного производства учитывать мнения стороны защиты по вопросам, которые могут вызвать недопонимание и разногласие в суде, заботиться о соблюдении прав обвиняемого, качестве представленных доказательств, так как независимый суд не позволит «закрыть глаза» на осечки расследования.

Сама состязательность требует наделения противоборствующих сторон равными процессуальными правами для защиты своих интересов. Однако равенство прав не означает равенство процессуальных действий. Так, согласно презумпции невиновности обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность, поэтому бремя доказывания несет на себе сторона обвинения. Древнеримским юристом Павлом был сформулирован принцип: «Обязанность доказывать лежит на том, кто отрицает».

Доказать невиновность обвиняемого является сложной задачей, которая требует огромных усилий. Но из-за того, что функция обвинения, по сравнению с функцией защиты, сопровождается большими трудностями, не следует вывод о том, что о равноправии сторон в судопроизводстве бессмысленно рассуждать. Принцип равноправия сторон в уголовном процессе предполагает не равное количество проведенных исследований и действий сторонами, а реализацию возможностей достижения своих целей на равных условиях. По мнению А. В. Смирнова, равенство процессуальных функций не означает их предметного совпадения, она заключается в одинаковой способности и мощности сторон равнозначно эффективно добиваться своих целей. Состязание на равных условиях является условием принципа состязательности в уголовном процессе .

Кроме того, равноправие сторон М. Л. Якуб определяет как равенство граждан перед материально-уголовным законом, т. е. одинаковый для всех процессуальный порядок, комплекс прав и обязанностей, которые включены в пределы занимаемого процессуального положения, а также равенство перед судом и другими правоохранительными органами, которые, в свою очередь, обязаны проявлять беспристрастность и не отдавать никому предпочтения по мотивам имущественного, социального или иного характера .

Принцип процессуального равноправия сторон также касается таких участников процесса, как истец и ответчик. Законодательство наделяет их равными правами, однако, по нашему мнению, имеется некий противовес. Ответчик обладает существующей полнотой прав, защищаясь от имеющегося иска. Методами использования этих прав являются возражения против иска и встречный иск.

Возражения, в свою очередь, носят объяснения ответчика, основывающие неправомерность предъявляемого к нему иска, которые служат защите интересов; также возражения могут касаться правомерности возникновения или продолжения процесса, заявленных истцом требований по существу. Так, на основании ч. 2 ст. 149 ГПК РФ ответчик или его представитель может уточнять исковые требования истца и фактические основания этих требований, представлять истцу или его представителю и суду возражения в письменной форме относительно исковых требований, передавать истцу или его представителю и судье доказательства, обосновывающие возражения относительно иска, заявлять перед судьей ходатайства об истребовании доказательств, которые он не может получить самостоятельно.

Процессуальные возражения могут состоять в указании суду на отсутствие прав на предъявление риска, например, при отсутствии иной предпосылки права на предъявление риска, либо требовании прекратить производство по делу.

Ответчик своим процессуальным возражением может обратить внимание суда на нарушение истцом порядка предъявления иска (например, неподсудность дела данному суду) либо другие процессуальные обстоятельства и требовать у суда определенных мер, таких как перенос заседания, приостановление производства по делу, передача дела в другой суд, оставление заявления без рассмотрения и др. Если истец не предоставляет доказательств обоснованности иска, то ответчик, со своей стороны, может указать на это, ограничиваясь лишь только отрицанием существующих фактов.

Таким образом, по нашему мнению, права участников процесса являются не объектом, а средством процессуальных гарантий участников уголовного судопроизводства, к тому же права одних лиц служат гарантией соблюдения прав других лиц, несмотря на то, что равноправие сторон является важной составляющей частью принципа состязательности в уголовном судопроизводстве, не все участники уголовного судопроизводства на стадии предварительного расследования имеют равные права.

Например, значительными полномочиями обладают участники уголовного судопроизводства, а именно следователь, прокурор, дознаватель и руководитель следственного органа. На стадии предварительного расследования они наделены государственными властными полномочиями, осуществляя тем самым руководство и направляя ход расследования.

В зависимости от их усмотрения находится реализация прав таких участников процесса, как обвиняемый, законный представитель обвиняемого, его защитник и др. В первую очередь это относится к защитнику, деятельность которого служит гарантией эффективной защиты подзащитного от необоснованного обвинения.

Часть 3 ст. 86 УПК РФ, установив право защитника на сбор доказательств и их предоставление на стадии предварительного расследования, не указала механизм его реализации и тем самым исключила

возможность реального приобщения доказательств к материалам уголовного дела, что противоречит принципу равенства, который закреплен в части 1 ст. 19 Конституции РФ. В соответствии с частью 2 ст. 74 УПК РФ в качестве доказательств по уголовному делу могут допускаться показания свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, вещественные доказательства, показания и заключения эксперта, специалиста, протоколы следственных и судебных действий и иные документы.

Вместе с тем, часть 2 статьи 86 УПК РФ предусматривает, что доказательства могут быть собраны, а также представлены обвиняемым, потерпевшим, подозреваемым, ответчиком и истцом и их представителями.

Однако лишь от усмотрения следователя-дознавателя зависит, попадут ли в материалы уголовного дела те или иные доказательства. Право представления доказательств другими участниками процесса ограничено возможностью заявления ходатайства перед следователем о необходимости закрепления тех или иных фактических данных для того, чтобы приобщить их к материалам уголовного дела .

По мнению Р. Р. Колбаева, роль участников процесса выглядит весьма «пассивной», так как никто из них не застрахован от необоснованного отклонения заявленных ходатайств, а также очень часто, особенно по сложным делам, подобные ходатайства «не вписываются» в версию, избранную органами предварительного следствия, в связи с чем участники процесса оказываются в заведомо неравном положении и вынуждены двигаться в направлении официальной версии, дожидаясь либо ее подтверждения, либо разрушения .

Монополия, существующая между должностными лицами или государственными органами в лице дознавателя, прокурора и суда, связанная со сбором доказательств и процедурой контроля над законностью принимаемых ими решений, не может служить гарантией против произвола и беззакония. Законодатель, предоставив защитнику право опроса лиц в соответствии с п. 2, частью 3 ст. 86 УПК РФ, не только не раскрыл регламент опроса, но и не установил какого-либо доказательственного значения результатов этого процессуального действия, поскольку в части 2 ст. 74 УПК РФ опрос в числе доказательств не значится. Сведения, полученные защитником в процессе опроса лиц, которые владеют информацией, относящейся к уголовному делу, не являются показаниями участника процесса (потерпевшего либо свидетеля), так как они получены не в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, а также не обладают свойствами относи-мости, предъявляемыми к содержанию доказательств, формируемых в уголовном процессе его субъектами.

Такие сведения могут служить лишь основанием для допроса лиц, который осуществляется следователем или дознавателем в соответствии со ст. 189 УПК РФ.

Для установления неоднозначности понимания требований части 3 ст. 86 УПК РФ необходимо определить механизм сбора защитником доказательств, который позволит установить действительно равные права участников процесса по сбору и закреплению доказательств, оставив за дознавателем, следователем, прокурором или судом право окончательной их оценки, что будет полностью соответствовать принципу равенства участников уголовного судопроизводства перед законом и судом.

Вместе с тем, форма состязательности уголовного судопроизводства предусматривает такое равенство сторон, при котором сторона обвинения получила бы возможность для обнаружения и задержания подозреваемого, а также сбора достаточных доказательств для установления судом законного, справедливого и обоснованного приговора, а сторона защиты обладала бы правом посеять разумные сомнения в том случае, когда отсутствуют достаточные доказательства вины лица, подозреваемого в совершении преступления, представленные стороной обвинения.

Определяя соотношение сторон, установленное законодательством в состязательном процессе, Н. А. Колоколов делает вывод: «Законодатель стороне защиты полномочий предоставляет ровно столько, сколько требуется для того, чтобы адвокаты своевременно могли поставить необходимый барьер на пути движения тех уголовных дел, по которым сторона обвинения (прокурор, органы предварительного расследования) «толкает» в суд явно необоснованное обвинение» .

Остается надеждой для защитника и требование части 4 ст. 159 УПК РФ, определяющей, что постановление об отказе в удовлетворении ходатайства может быть обжаловано в порядке, установленном главой 16 УПК РФ, у надзирающего прокурора и руководителя следственного органа (ст. 124 УПК РФ) или в суде (ст. 125 УПК РФ).

Однако факт того, что прокурор, как и руководитель следственного органа и суд, чаще всего при решении спора принимает позицию следователя, руководствуясь тем, что он обладает самостоятельностью вправе решать вопрос об относимости доказательственной информации к расследуемому уголовному делу, говорит, что защитнику при подаче ходатайства о приобщении к делу собранных материалов не следует обольщаться, рассчитывая на положительное разрешение вопроса. Вместе с тем, инициатива защитника, которая, в свою очередь, связана со сбором доказательственного материала, необходима для того, чтобы лучше понять фактическую сторону произошедшего события, а также для подтверждения правильной тактики выбранной им защиты, позволяя тем самым уравнять возможности сторон защиты и обвинения.

Таким образом, закрепив в ст. 123 Конституции РФ принцип равноправия сторон в судопроизводстве, законодатель не в полной мере отразил его в уголовно-процессуальном законодательстве.

По нашему мнению, законодатель, закрепив в части 1 ст. 15 УПК РФ, что уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон, не смог полностью реализовать это правило на стадии предварительного расследования, поскольку для поддержания равенства сторон на этой стадии необходим независимый арбитр, которого нет в досудебном производстве.

Из этого следует, что с гарантиями состязательного уголовного судопроизводства соотносится такая часть процесса, как судебное производство, которое соответствует условиям равноправия сторон и гласности и позволяет исследовать собранные по делу доказательства для дальнейшего установления фактических обстоятельств уголовного дела, а также виновности подсудимого в целях его справедливого разрешения.

Нарушениями, которые могут поколебать равенство сторон в состязательном процессе, с нашей точки зрения, являются:

1) лишение одной из сторон возможности знакомиться с доказательствами;

2) применение психологического или физического воздействия одной из сторон по отношению к другой;

3) проведение судебного разбирательства в отсутствие заинтересованных лиц одной из сторон;

4) неполное ознакомление с процессуальными правами одной из сторон;

5) возложение бремени доказывания на обвиняемого;

6) чрезмерная продолжительность одной из мер пресечения (например, заключение под стражу);

7) личная заинтересованность в деле следователя, дознавателя, прокурора или судьи.

На основании вышеизложенного можно сделать вывод, что, несмотря на требования Конституции РФ, в уголовном судопроизводстве имеется дисбаланс в соблюдении принципов состязательности и равноправия сторон.

Таким образом, следует признать, что наделение участников процесса равными правами служит определенной гарантией обеспечения их законных интересов, поскольку равенство и свобода являются важнейшими элементами цивилизованного общества как высшая человеческая ценность.

Список литературы:

1. Антонов И. А. Нравственно-правовые начала уголовно-процессуальной деятельности: канд. юр. наук. - СПб., 2005. - С. 9.

2. Егорова А. И. Оптимизация уголовного процесса в Российской Федерации путем упрощения: проблемы и перспективы // Юр. наук: проблемы и перспективы: мат-лы IV междунар. науч. конф. - Казань, 2016. - С. 232.

3. Кокорев Л. Д. Этика уголовного процесса: учебное пособие. - Воронеж: Изд-во Воронежского государственного университета, 1993. - С. 224.

4. Колбаев Р. О. О равенстве прав участников уголовного процесса // Законность, 2013. - № 10. - С. 12.

5. Колоколов Н. А. Обвинение и защита в российском уголовном процессе: баланс интересов: иллюзия или реальность // Уголовное судопроизводство, 2015. - № 1. - С. 16.

6. Лобанов Г. С. Судебные разбирательства по уголовным делам // Законность, 2014. - № 4. - С. 22.

7. Ловпаче З. Х. Толкование норм уголовно-процессуального права - необходимая предпосылка и условие их правильного применения // Вестник Адыгейского гос. унив., 2012. - № 1. - С. 4.

8. Лупинская П. А. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: учебник. - М.: Юристъ, 2014. - С. 742.

9. Петрухин И. Л. Реформа уголовного правосудия в России // Законодательство, 2016. - № 3. - С. 69.

10. Россинский С. Б. Уголовно-процессуальная форма: понятия и тенденции развития // Вестник Оренб. гос. ун-та, 2007. - № 3. - С. 144.

11. Конституция Российской Федерации // Собр. законод-ва РФ. 2014. - № 30 (ч. 1). - Ст. 4202.

12. Смирнов А. В. Уголовный процесс: учебник. - М.: КНОРУС, 2008. - С. 704.

13. Строгович М. С. Основные положения советского уголовного процесса. - М.: Наука, 1968. - С. 47.

14. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации // Собр. законод-ва РФ. 2016. - № 18. - Ст. 4559.

15. Шейфер С. А. Доказательство и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования: монография. - Москва: Норма, 2009. - С. 125.

16. Шумилова Л. Ф. Принципы состязательности и объективной истины как фундаментальные начала правоприменительной практики // Журнал российского права, 2015. - № 11. - С. 55.

<*> Laskina N.V., Stepanenko O.V. Certain problems of procedural legal succession in civil.

Ласкина Наталья Викторовна, доцент кафедры правосудия и процессуального права факультета экономики и права ГОУ ВПО "Саратовский государственный социально-экономический университет", кандидат юридических наук.

Степаненко Ольга Викторовна, помощник судьи Фрунзенского районного суда г. Саратова.

Авторами рассматриваются отдельные проблемные вопросы института процессуального правопреемства в гражданском процессе. Критическому анализу как со стороны теории, так и со стороны судебной практики подверглись сроки приостановления производства по делу в случае процессуального правопреемства, основания для прекращения производства по делу, отсутствие прав у ответчика на возобновление производства по делу.

Ключевые слова: процессуальное правопреемство, гражданин-наследодатель, правопреемник, приостановление производства, срок, наследство.

Authors addresses selected issued questions procedure of the succession. Reviewed by both doctrine and jurisprudence have undergone periods of suspension of the proceedings in the case of succession, the grounds for termination of the proceedings, the absence of the defendant at the resumption of the proceedings.

Key words: procedural succession, citizen-the estate-Leaver, successor, discontinuance, term, legacy.

Отдельные аспекты процессуального правопреемства активно обсуждаются учеными и практиками в рамках арбитражного судопроизводства, что в большей мере обусловлено проблемами законодательного регулирования этого правового института в АПК РФ. Институт процессуального правопреемства в гражданском процессе на первый взгляд представляется устоявшимся, доктринально проработанным и достаточно полно урегулированным законодателем. Тем не менее правоприменительная практика судов общей юрисдикции выявляет отдельные недостатки в правовом регулировании процессуального правопреемства в гражданском процессе, о чем и пойдет речь в настоящей статье.

Рассматриваемому правовому институту посвящена ст. 44 ГПК РФ, согласно которой процессуальное правопреемство в гражданском судопроизводстве предполагает переход всех процессуальных прав и обязанностей стороны в спорном или установленном решением суда правоотношении к правопреемнику, в случае ее выбытия из процесса. Иными словами, гражданское процессуальное правопреемство - это замена лица, участвующего в процессе в качестве стороны (правопредшественника), другим лицом (правопреемником), при котором правопреемник продолжает в процессе участие правопредшественника <1>.

<1> См.: Гражданский процесс России: Учебник / Под ред. М.А. Викут. М.: Юристъ, 2004. С. 79 (автор главы - М.А. Викут).

Процессуальное правопреемство является важной гарантией прав каждого на судебную защиту, доступ к правосудию, поскольку обеспечивает восстановление нарушенных прав не только правопредшественника, возбудившего производство по делу, но и его правопреемников, а также гарантирует истцу возможность положительного исхода дела и в случае выбытия из процесса ответчика. В исполнительном производстве процессуальное правопреемство рассматривается как одно из гражданско-правовых средств реализации прав граждан и организаций <2>. Кроме того, институт процессуального правопреемства обеспечивает реализацию принципа процессуальной экономии, поскольку позволяет продолжить производство по делу с момента, на котором оно было приостановлено.

<2> См.: Валеев Д.Х. Система процессуальных гарантий прав граждан и организаций в исполнительном производстве: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. Екатеринбург, 2009. С. 35.

Как следует из положений ч. 1 ст. 44 ГПК РФ, основанием гражданского процессуального правопреемства выступает выбытие стороны из спорных материально-правовых отношений, являющихся предметом рассмотрения в суде. Так, в названной норме прямо перечислены некоторые из таких случаев: смерть гражданина, реорганизация юридического лица, уступка требования, перевод долга и другие случаи перемены лиц в обязательствах. В качестве примера других случаев в литературе предлагается рассматривать положения ч. 1 ст. 700 ГК РФ, в соответствии с которой ссудодатель вправе произвести отчуждение вещи или передать ее в возмездное пользование третьим лицам. При этом к новому собственнику или пользователю переходят права по ранее заключенному договору безвозмездного пользования, а его права в отношении вещи обременяются правами ссудополучателя <3>.

<3> См.: Осокина Г.Л. Гражданский процесс. Общая часть. М.: Юристъ, 2003. С. 181.

Правопреемство возможно на любой стадии гражданского судопроизводства, начиная от возбуждения производства по делу и заканчивая исполнением судебного решения. При этом, учитывая процессуальное положение сторон, правопреемник ответчика привлекается к участию в процессе судом, а правопреемник истца или третьего лица, заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора, в силу принципа диспозитивности вступает в процесс по собственной инициативе. Именно последний случай и является определенным проблемным моментом в праве о применительной практике судов.

Дело в том, что в случае сингулярного (единичного) правопреемства (перевод долга, уступка требования и другие случаи перемены лиц в обязательствах) при вступлении в процесс правопреемника не требуется приостановление производства по делу. Напротив, согласно абз. 2 ст. 215 ГПК РФ при наступлении обстоятельств, служащих основанием для универсального правопреемства в материальном праве, в силу закона производство по делу подлежит обязательному приостановлению (смерть физического лица, реорганизация юридического лица). В этом случае производство по делу приостанавливается до определения правопреемника лица, участвовавшего в деле. В случае если в процесс привлекается правопреемник ответчика, проблем не возникает. Проблемы не возникают и в случае приостановления производства по делу в связи с реорганизацией юридического лица.

Сложности имеют место в случае вступления в процесс правопреемника истца (третьего лица, заявляющего самостоятельные требования) - гражданина-наследодателя. Основанием возникновения наследственного правопреемства следует признать закон или согласие наследника <4>. Положения ч. 1 ст. 1152 ГК РФ устанавливают, что для приобретения наследства наследник должен его принять. Следовательно, только наследнику принадлежит право принять или не принять наследуемое имущество. Наследник вправе отказаться от наследства в пользу других лиц или без указания лиц, в пользу которых он отказывается от наследственного имущества (ч. 1 ст. 1157 ГК РФ). И даже если наследник вступил в наследство, вовсе не обязательно, что он пожелает вступить в процесс в качестве правопреемника умершего истца-наследодателя.

<4> См.: Бессараб Н.С. Наследственное правопреемство как институт гражданского права // Труды СГА. 2009. N 7. С. 8.

Для обеспечения своевременного и эффективного правосудия по гражданским делам положения абз. 2 ст. 217 ГПК РФ предусматривают, что приостановленное производство по делу возобновляется с момента определения правопреемника лица, участвующего в деле. Сложности заключаются в том, что законодателем данный момент не конкретизирован определенным сроком, а судебная практика, как правило, ориентируется на шестимесячный срок, установленный гражданским законодательством для юридического принятия наследства.

Однако детальный анализ положений раздела V ГК РФ позволяет сделать вывод, что вступление в наследство не всегда связано с истечением указанного срока, а также допускает не только юридическое принятие наследства, но и фактическое. Фактическое принятие наследства предполагает вступление наследника во владение или в управление наследственным имуществом; принятие им мер по сохранению наследственного имущества, защите его от посягательств или притязаний третьих лиц; его содержанию за собственный счет; оплату за свой счет долгов наследодателя или получение от третьих лиц, причитавшихся наследодателю, денежных средств (ч. 2 ст. 1153 ГК РФ). В этом случае правопреемник может быть определен и до истечения шести месяцев, предположим, через неделю после смерти наследодателя.

Фактическое принятие наследства предполагает и получение от третьих лиц, причитавшихся наследодателю, денежных средств, в частности взыскиваемого долга от ответчика. Следовательно, исходя из положений абз. 2 ст. 215 ГПК РФ, суд обязан приостановить производство по делу как минимум на полгода, до момента юридического принятия правопреемником наследства. При этом ответчик вне процесса уже оплатил долги, а у истца-правопреемника отпали причины для вступления в процесс. Налицо ситуация, когда производство по делу не окончено, но результат его очевиден: прекращение производства по делу в соответствии с абз. 4 ст. 220 ГПК РФ (если правопреемник вступит в процесс и откажется от иска). В то время как суд связан положениями абз. 2 ст. 215 ГПК РФ и не имеет возможности прекратить производство до истечения шестимесячного срока. Ввиду этого целесообразно было бы для разрешения данного вопроса предоставить в этом случае ответчику право инициировать возобновление производства по делу, представляя в суд достаточные доказательства того, что правопреемник истца фактически вступил в наследство, а ответчик уплатил долги.

Если же правопреемник истца, в силу принципа диспозитивности, вообще не пожелает вступить в процесс, а привлечь его к участию в процессе хотя бы для отказа от иска у суда нет полномочий, то в этом случае вопрос вообще остается неразрешенным. Так, производство по делу на основании абз. 2 ст. 215 ГПК РФ возобновляется по истечении шести месяцев, однако правопреемник-истец в процесс не вступает, а положения ст. 220 ГПК РФ не предусматривают такого основания для прекращения производства по делу, как невступление правопреемника истца в процесс.

Такая ситуация создает определенные минусы не только в работе судов, но и является крайне отрицательной по отношению к правам ответчика, правовое положение которого остается неопределенным в течение длительного времени. Противоречит это и принципу процессуальной экономии, для реализации которого, по сути, и создан институт процессуального правопреемства.

Решение данной проблемы видится в законодательном совершенствовании положений ст. 220 ГПК РФ путем закрепления дополнительного основания для прекращения производства по делу: истечение срока для возобновления приостановленного производства по делу (при наличии достаточных доказательств наступления факта правопреемства, извещения правопреемника об имеющемся споре) в связи со смертью гражданина, если спорное правоотношение допускает правопреемство, или реорганизацией юридического лица, которые являются сторонами в деле или третьими лицами с самостоятельными требованиями.

Еще одной проблемой, связанной с моментом определения правопреемника - участника процесса, является ситуация с отказом от наследства. Так, согласно ст. 1157 ГК РФ наследник вправе отказаться от наследства в пользу других лиц или без указания лиц, в пользу которых он отказывается от наследственного имущества в течение срока, установленного для принятия наследства. При этом лица, для которых право наследования возникло только вследствие непринятия наследства другим наследником, могут принять наследство в течение трех месяцев со дня окончания шестимесячного срока, установленного для принятия наследства. Следовательно, анализ положений ст. 1154 ГК РФ позволяет сделать вывод, что максимальный срок для принятия наследства составляет девять месяцев (шесть месяцев для вступления в наследство или отказа от него + три месяца со дня окончания шестимесячного срока, в случае принятия наследства лицами, для которых право наследования возникает только вследствие непринятия наследства другим наследником). На практике, как уже было замечено, суды руководствуются шестимесячным сроком для определения правопреемника. Таким образом, за рамками процессуального правопреемства остаются лица, для которых право наследования возникает только вследствие непринятия наследства другим наследником. Ввиду этого, а также учитывая вышеизложенные предложения о дополнении ст. 220 ГПК РФ еще одним основанием для прекращения производства, представляется необходимым предоставить правопреемникам, выступающим на стороне истцов и третьих лиц с самостоятельными требованиями, право на восстановление пропущенного по уважительным причинам срока на вступление в процесс, что также должно найти отражение в действующем гражданском процессуальном законодательстве.

Думается, что изложенные предложения, если они найдут отклик у законодателя, помогут решить ряд вышеозначенных проблем, возникающих в правоприменительной практике судов общей юрисдикции.

В содержании права на судебную защиту в российской процессуальной науке давно выделены две составляющие: процессуальная (право на обращение в суд) и материальная (право на удовлетворение заявленных требований). Первый из названных элементов получил развитие в европейской практике в качестве требования доступности правосудия для любого заинтересованного лица как неотъемлемой характеристики права на суд , о чем уже говорилось в очерке 1 настоящей работы.

Учитывая значимость данного требования с точки зрения практической реализации гарантий, закрепленных нормами ст. 46 Конституции РФ и ст. 6 Конвенции, представляется важным рассмотреть некоторые проблемы его реализации в нормах действующего процессуального законодательства.

Право на обращение в суд как гарантия доступности правосудия

Как уже было сказано ранее, в силу принципа диспозитивности лица могут свободно распоряжаться своими материальными и процессуальными правами, в том числе обратиться в суд за защитой нарушенного или оспоренного права, охраняемого законом интереса.

Однако это не означает, что любое лицо может, обратившись в суд, положить тем самым начало процедуре судопроизводства. Принцип диспозитивности тесно связан с активной ролью суда, так как свобода заинтересованных лиц распоряжаться материальными и процессуальными правами вызывает необходимость не только помощи, но и контроля со стороны суда за соблюдением требований закона.

Реализация правосудия осуществляется в определенном порядке, регламентированном процессуальным законодательством. В частности, суд, принимая заявление, должен решить вопрос о том, соблюдает ли заявитель предпосылки и условия реализации права на иск и осуществляется ли это право в порядке, предусмотренном законом .

Закрепление норм, развивающих принцип диспозитивности, в гражданском процессуальном и арбитражном процессуальном законодательстве за последние годы по многим вопросам стало более единообразным. Вместе с тем сохраняется ряд отличий (на наш взгляд, не обусловленных какой-либо спецификой дел, рассматриваемых судами общей юрисдикции) как в нормативном регулировании одинаковых процессуальных отношений, так и в их реализации.

Например, как таковое право на обращение в суд гарантировано нормами гражданского процессуального и арбитражного процессуального законодательства. Вместе с тем, как уже было отмечено ранее, с принятием АПК РФ 2002 г. в арбитражном процессе данное право стало фактически неограниченным (даже в тех случаях, когда такого ограничения требует здравый смысл). Законодатель исключил возможность отказа арбитражным судом в принятии заявления от лица, усматривающего нарушение своих прав. Любое заявление, поданное с соблюдением установленных законом формальных требований, подлежит принятию к рассмотрению арбитражным судом и возбуждению производства по делу.

В юридической литературе встречается мнение, согласно которому такое регулирование направлено на обеспечение доступа к правосудию, возможности передачи любого дела на рассмотрение суда, предотвращение отказа в судебной защите .

В связи с этим возникает вопрос, какие именно правила или действия можно обоснованно расценивать в качестве отказа в доступе к правосудию.

Примечательно, что даже ЕСПЧ, довольно широко трактующий основные требования, предъявляемые к процессу отправления правосудия, не расценивает требование доступности в качестве абсолютного. Обращается внимание на тот факт, что право на доступ к суду может ограничиваться как законом, так и лицами, его применяющими, - самими участниками спора или национальным судом. При этом первый вид ограничения должен соотноситься с законной целью этого действия, вводиться с помощью соразмерных ей средств, учитывать баланс публичных и частных интересов и не наносить ущерб самой сути права на судебную защиту .

На первый взгляд отказ в принятии заявления, допускавшийся ранее в цивилистическом процессе по любым делам, а в настоящее время закрепленный лишь в ст. 134 ГПК РФ, предполагает именно отказ в правосудии еще на этапе обращения, без проведения слушаний, без рассмотрения существа дела, исследования доказательств и проч.

Однако не следует забывать и другие требования, предъявляемые к механизму судебной защиты. В частности, суд, рассматривающий дело, должен быть «основан на законе», что предполагает наличие у него законных полномочий на рассмотрение дела соответствующей категории и вынесение решения по нему. Таким образом, рассмотрение заявления судом, не наделенным законом соответствующей компетенцией, не только нарушает право заявителя на справедливое судебное разбирательство и влечет принятие незаконного судебного акта, но в сочетании с обязательностью судебных актов и правилами тождественности и преюдиции в случае сохранения законной силы такого акта еще и лишает это лицо возможности получить законное решение (вынесенное судом, обладающим для этого необходимыми полномочиями) по тому же требованию, заявленному к тому же ответчику.

Справедливое судебное разбирательство предполагает и достижение цели правосудия (разрешение дела по существу и исполнение итогового судебного акта) в разумный срок, позволяющий сократить состояние правовой неопределенности. В описанной ситуации устранение допущенного грубого нарушения предполагает обращение в проверочную инстанцию, разбирательство жалобы, отмену судебного акта и новое обращение в компетентный суд. Такая процедура, принимая во внимание установленные законом процессуальные сроки, не вполне отвечает интересам оперативного получения судебной защиты и восстановления нарушенного или оспариваемого права. Как справедливо охарактеризовал такую ситуацию Г.А. Жилин, принятие судом к производству неподведомственного ему дела «консервирует состояние неопределенности в спорных материальных правоотношениях, создает иллюзию включения механизма судебной защиты прав, способствуя тем самым задержке обращения к компетентному суду» .

Кроме того, не стоит забывать, что государство обязано предоставить каждому лицу, обращающемуся к судебному механизму, эффективное средство правовой защиты (ст. 13 Конвенции).

Представляется, что такая характеристика не имеет никакого отношения к судебному производству, возбуждаемому исключительно с единственной целью - его немедленного прекращения (п. 1 ч. 1 ст. 150 АПК РФ). При этом суд, вынужденный осуществлять не только разбирательство по существу подведомственных ему дел, но и такое формальное «производство», должен затрачивать ресурсы (время, кадры, средства) не на подготовку сложного дела или мотивированного решения, а на подобного рода «фикцию» доступного правосудия, что в конечном счете сказывается на эффективности его деятельности по другим делам.

Таким образом, представляется, нет оснований полагать, что своевременный отказ в принятии заявления судом, некомпетентным в силу закона рассматривать поступившее к нему заявление, является отказом в доступе к правосудию.

Действительная проблема неоправданного ограничения права на судебную защиту проявляется в этом вопросе в несколько другом аспекте. Основания говорить об отказе в доступе к правосудию возникают в случае, когда к вышерассмотренному выводу (об отсутствии полномочий на рассмотрение заявление) приходят национальные суды обеих ветвей. В результате отказа в принятии заявления или прекращения производства по нему заявитель утрачивает право на повторное обращение в суд с тождественным требованием - к тому же лицу о том же предмете и по тем же основаниям (ч. 3 ст. 134 ГПК РФ, ч. 3 ст. 151 АПК РФ). Тогда заявитель действительно оказывается в ситуации правового вакуума, законным основанием выхода из которого является только обращение в вышестоящую инстанцию, право на которое также может быть утрачено вследствие пропуска процессуального срока на обжалование.

В отношении российского цивилистического процесса такое грубейшее нарушение права на справедливое судебное разбирательство уже было установлено, к примеру, в деле «Безымянная против России», где заявительнице по мотиву неподведомственности спора было отказано в его рассмотрении и судами общей юрисдикции, и арбитражными судами .

Данная проблема требует комплексного и в какой-то степени компромиссного решения.

Можно законодательно закрепить правило о недопустимости отказа в принятии заявления или прекращения производства по нему по мотиву неподведомственности дела, если имеется соответствующий вступивший в законную силу судебный акт суда другой ветви судебной системы, которым отказано в осуществлении производства по данному заявлению. Такой подход позволяет заявителю реализовать право на обращение за судебной защитой, однако в таком случае дело будет рассматривать «последний» суд, который далеко не обязательно будет являться компетентным (в смысле требования «суда, основанного на законе»).

Можно предусмотреть обязанность «последнего» суда обратиться в высший суд (в настоящее время единый для обеих ветвей судебной системы) за разъяснением вопроса о подведомственности. Такой обязанности должно корреспондировать правило, исключающее действие запрета на повторное обращение в суд, отказавший в принятии заявления или прекративший производство по нему по мотиву неподведомственности дела, в случае получения такого разъяснения ВС РФ.

Следует отметить, что рассматриваемая проблема называлась в числе причин предпринятой реформы устройства судебной системы. Однако обращает на себя внимание тот факт, что возвращение дела на рассмотрение суда, отказавшего в доступе к судебной защите, на основании разъяснения вышестоящего суда, а не в результате отмены незаконного определения, не вполне соотносится с действующим принципом обязательности судебных актов.

Можно рассмотреть и вариант исключения «технической» причины проблемы - двойственности судебной системы: нет второй ветви - нет проблемы столкновения подведомственности. Однако такое решение представляется неоправданной, несоразмерной ценой, что подтверждает и многовековая история российского правосудия, в которой неоднократные попытки отказа от системы органов, специализирующихся на рассмотрении экономических (торговых, коммерческих, хозяйственных) споров, довольно быстро сменялись введением аналогичного (по назначению) института .

Идеальным вариантом явилось бы разрешение проблемы путем однозначно толкуемого разграничения подведомственности дел между судами общей юрисдикции и арбитражными судами на законодательном уровне. ЕСПЧ обращал внимание участников Конвенции на то обстоятельство, что наличие четких границ подведомственности не только не препятствует праву лица обратиться за судебной защитой в компетентный суд, но и облегчает доступ к правосудию.

Минимально же необходимая в срочной перспективе (и довольно простая в реализации) мера видится в закреплении в процессуальном законодательстве специального правила, исключающего из сферы действия норм о пропуске процессуального срока на обращение в суд проверочной инстанции случаи обжалования судебных актов об отказе в принятии заявления к производству по мотиву неподведомствен- ности дела. Аналогичное по результату разъяснение об обязательности восстановления срока на обжалование, пропущенного по причине обращения в суд другой ветви, может быть дано ВС РФ и в условиях действующего процессуального законодательства. Однако такие меры видятся допустимыми лишь в качестве временных, поскольку не представляется обоснованным переложение на плечи заявителя, вынужденного «скитаться» по судебной системе в поисках компетентного суда и обжаловать нежелание последнего рассматривать его заявление, бремени последствий неопределенности положений закона.

Что касается иных процессуальных институтов, препятствующих рассмотрению заявления судом или прерывающих его, в контексте вопроса обеспечения доступности правосудия можно кратко высказать следующее.

Такие институты, как оставление заявления без движения (ст. 136 ГПК РФ, ст. 128 АПК РФ), его возвращение (ст. 135 ГПК РФ, ст. 129 АПК РФ) или оставление без рассмотрения (ст. 223 ГПК РФ, ст. 149 АПК РФ), по существу не могут рассматриваться как ограничивающие доступ к правосудию, поскольку направлены на обеспечение соблюдения заявителем положений процессуального закона и предусматривают возможность обращения с тем же требованием после устранения нарушений или обстоятельств, препятствовавших рассмотрению заявления (в случае оставления без движения повторное обращение после их устранения не требуется ввиду автоматического возбуждения производства).

Вместе с тем обращает на себя внимание разобщенность гражданского процессуального и арбитражного процессуального законодательства в части регулирования оснований применения данных институтов.

Так, основаниями для возвращения заявления в арбитражном процессе являются: неподсудность дела данному арбитражному суду, поступление ходатайства о возвращении заявления до вынесения определения о принятии его к производству, факт неустранения в назначенный судом срок причин оставления заявления без движения, а также отклонение судом ходатайств о предоставлении отсрочки, рассрочки уплаты государственной пошлины или об уменьшении ее размера.

Основаниями для совершения аналогичного процессуального действия в гражданском процессе дополнительно выступают: несоблюдение истцом установленного законом или предусмотренного договором досудебного порядка урегулирования спора (в том числе непредставление доказательств его соблюдения), подача заявления недееспособным лицом, неподписание заявления либо подписание неуполномоченным лицом, наличие в производстве того же или другого суда либо третейского суда дела по тождественному спору.

При этом в результате изменений, внесенных в ГПК РФ Федеральным законом от 2 ноября 2004 г. № 127-ФЗ, положения, касающиеся порядка рассмотрения ходатайств о предоставлении отсрочки, рассрочки уплаты государственной пошлины или об уменьшении ее размера, были заменены нормами, отсылающими к законодательству о налогах и сборах. Вместе с тем Налоговый кодекс РФ не предусматривает (и не должен предусматривать) процессуальные последствия отказа судом в удовлетворении соответствующего ходатайства. Данный вопрос подлежит разрешению в нормах процессуального закона.

Что касается оставления заявления без рассмотрения, АПК РФ в числе поводов для применения данного института называет: наличие дела по тождественному спору в производстве арбитражного суда, суда общей юрисдикции, третейского суда; несоблюдение предусмотренного законом или договором досудебного порядка урегулирования спора; необходимость (в силу закона) рассмотрения заявленного требования в ином процессуальном порядке (по делам об установлении фактов, имеющих юридическое значение, о банкротстве, по заявлениям о взыскании судебных расходов); наличие соглашения о рассмотрении данного спора третейским судом (при условиях, названных законом); неподписание заявления либо подписание его лицом, не имеющим на это права либо должностное положение которого не указано; обстоятельства, свидетельствующие об утрате истцом и ответчиком интереса к рассмотрению дела по существу.

В гражданском процессе основания для оставления заявления без рассмотрения в целом схожи. Различия состоят в основном в формулировках, которые, однако, иногда существенно изменяют порядок применения данного института. К примеру, в части срока для возражения стороной против рассмотрения заявления государственным судом ввиду наличия соглашения о передаче спора на рассмотрение третейского суда. В арбитражном процессе такой срок дифференцирован в зависимости от момента заключения соглашения: если до обращения в государственный суд, то возражение должно быть заявлено не позднее дня представления стороной своего первого заявления по существу спора; если после - то фактически до принятия судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу. В гражданском процессе установлен иной (единый) срок для заявления такого возражения - до начала рассмотрения дела по существу. Кроме того, по данному основанию АП К РФ предусматривает еще одно ограничение для применения данного института: если арбитражный суд установит, что соглашение о передаче спора на рассмотрение третейского суда недействительно, утратило силу или не может быть исполнено. Отсутствие аналогичного правила в ГПК РФ влечет серьезное последствие - наличие формального препятствия к обращению в государственный суд в вышеперечисленных случаях.

Указанные и иные различия как в перечнях оснований, так и в правилах применения рассмотренных процессуальных институтов не связаны каким-либо образом со спецификой дел, рассматриваемых арбитражными судами и судами общей юрисдикции, но существенно влияют на порядок регулирования однородных процессуальных отношений, что не представляется обоснованным. При выборе унифицированного подхода к закреплению соответствующих положений представляется целесообразным исходить из следующего: в силу того, что принцип доступности правосудия не предполагает необходимость возбуждения судебного производства по заявлению, поданному с нарушением установленного процессуальным законом порядка обращения за судебной защитой, в цивилистиче- ском процессе должны применяться меры к своевременному пресечению таких нарушений. Для этого судом могут быть совершены такие процессуальные действия, как отказ в принятии заявления к рассмотрению , оставление его без движения или возвращение, а также оставление без рассмотрения. При этом необходимо установить единообразные основания (в одинаковых ситуациях) и процессуальный порядок применения данных институтов судами общей юрисдикции и арбитражными судами.

Представляется, что отдельные основания для применения указанных институтов могут либо должны иметь иные правовые последствия с учетом необходимости обеспечения доступности правосудия либо законности.

Так, например, неподсудность дела суду, в который поступило заявление, может разрешаться путем передачи последнего на рассмотрение надлежащего суда, а не возвращения заявления. В данном случае основания сомневаться в соблюдении диспозитивного начала отсутствуют, поскольку волеизъявление заявителя в отношении распоряжения своим правом на обращение в государственный суд уже было им выражено.

Завершение производства по делу о тождественном споре в силу установленных законом ограничений не может явиться основанием для повторного обращения с тем же заявлением в суд. В связи с этим к ситуации существования «параллельного» тождественного дела не могут применяться общие последствия устранения обстоятельств, послуживших основанием для оставления заявления без рассмотрения.

Равно как и нарушение специального порядка обращения с заявлением (к примеру, в случае заявления требования, которое в соответствии с федеральным законом должно быть рассмотрено в деле о банкротстве, либо требования о взыскании судебных расходов), не может в результате устранения основания для оставления заявления без рассмотрения иметь правовым последствием обращение в суд «в общем порядке».

Что касается оснований для оставления заявления без рассмотрения, связанных с передачей спора на рассмотрение третейского суда, общая формулировка «устранение обстоятельств», послуживших основанием для применения данного процессуального института, также не применима.

Кроме того, представляется, что состязательному характеру ци- вилистического процесса, как и интересам эффективного функционирования судебной системы, не вполне отвечает применение общих правовых последствий устранения обстоятельств для оставления заявления без рассмотрения по такому основанию, как неоднократная неявка сторон, не представивших суду просьбу отложить заседание либо рассмотреть дело в их отсутствие. Представляется, что утрата интереса к судебному процессу со стороны его участников (в том числе инициатора) по общему правилу должна исключать необходимость повторного возвращения суда к разбирательству того же дела. В ином случае заявитель может неоднократно инициировать процесс и впоследствии самоустраняться, не претерпевая никаких неблагоприятных последствий. Такой подход должен рассматриваться как злоупотребление правом и пресекаться законом.

В завершение рассмотрения данного вопроса следует отметить, что, несмотря на отсутствие признаков нарушения принципа доступности правосудия, обращает на себя внимание различие в регулировании АПК РФ и ГПК РФ оснований приостановления судами производства по делу. Это не всегда обусловлено спецификой дел, рассматриваемых в гражданском и арбитражном процессах. Кроме того, установленный АПК РФ перечень оснований применения данного института в арбитражном процессе является открытым, в отличие от способа их закрепления в ГПК РФ. То же отличие может быть отмечено в отношении порядка закрепления оснований для прекращения производства по делу.

Что же касается ограничений доступа заинтересованных лиц к правосудию, устанавливаемых самими участниками спорных отношений (к примеру, вследствие передачи спора на рассмотрение третейского суда), оно должно быть добровольным, иметь законное основание (в частности, действительное соглашение) и не нарушать права иных лиц. Однако в отношении последнего условия действующее регулирование цивилистического процесса не лишено дефектов.

К числу ограничений доступа к правосудию, несоразмерных законным целям их введения, ЕСПЧ относит ограничение или лишение лица права самостоятельно инициировать возбуждение дела в суде.

В целом в отношении данного стандарта российское процессуальное законодательство претерпело важные изменения в части инициирования процедуры пересмотра судебных актов. В настоящее время право на обращение с соответствующим заявлением предоставлено исключительно лицам, участвовавшим в деле и не участвовавшим в нем, но права и интересы которых затронуты принятым судебным актом, а также прокурору, участвующему в гражданском или арбитражном процессах в пределах предоставленных ему полномочий. Кроме того, закреплено право лиц, не участвовавших в деле, о правах и обязанностях которых принят судебный акт, обжаловать его в проверочных инстанциях.

Удивительно, но проблема имеет корни в истории российской судебной системы почти полуторавековой давности. Так, еще в 1887 г. К.Н. Анненков, комментируя положения Устава гражданского судопроизводства 1864 г. о третейском суде, осветил имевшую место дискуссию по вопросу о допущении принесения жалобы об уничтожении решения третейского суда лицами, не участвовавшими в деле (а именно в третейском разбирательстве) . Сам автор высказывал позицию о невозможности (или скорее нецелесообразности) такого обжалования ввиду недействительности, на его взгляд, решения третейского суда для лиц, не участвовавших в заключении третейской записи, а значит, и отсутствия возможности наступления для них неблагоприятных последствий. В свою очередь, А.Х. Гольмстен высказывался за допустимость такой жалобы в случаях, когда реализация решения третейского суда может затронуть права иных лиц (помимо сторон). Примечательно, что поводом для существования дискуссии как более века назад, так и в настоящее время является отсутствие четкого законодательного разрешения данного вопроса.

На практике до сих пор возможность лица, не выступающего стороной третейского разбирательства, но права и обязанности которого затрагивает решение третейского суда, оспорить такое решение в государственном суде является косвенной. Обращение такого лица в суд апелляционной или кассационной инстанций возможно только в случае вынесения судом определения по делу об оспаривании решения третейского суда, инициированному одним из участников третейского разбирательства, либо определения по результатам рассмотрения заявления стороны третейского разбирательства о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда. В обеих ситуациях доступ лица, которое считает свои права нарушенными, к судебной защите зависит от реализации участниками состоявшегося третейского разбирательства их диспозитивных правомочий.

В данной ситуации ограничение доступа к суду одних лиц является следствием соглашения других участников правоотношений, вызывающих спорную ситуацию, способную повлиять на права и обязанности первых. Принимая во внимание данное обстоятельство, а также примеры негативной судебной практики , представляется целесообразным внесение единообразных корректив в арбитражное процессуальное и гражданское процессуальное законодательство. В частности, дополнить круг лиц, наделенных правом на обращение в суд (в том числе арбитражный) с заявлением об оспаривании решений третейского суда, указанием на лиц, права которых могут быть затронуты таким актом, принятым по результатам третейского разбирательства, к участию в котором они не были привлечены.

• См. п. 35-36 постановления от 21 февраля 1975 г. по делу «Голдер (Golder) противСоединенного Королевства» // Европейский Суд по правам человека. Избранныерешения. Т. 1. М., 2000. С. 44-45.
• Справедливости ради следует сделать оговорку, что данный тезис не настолькооднозначен применительно к порядку принятия обращения в суд проверочнойинстанции. В целях системности изложения этот вопрос будет рассмотрен вочерке 11 настоящей работы.
• По вопросу истории развития коммерческого/арбитражного процесса см. подробнее: Яковлев В.Ф., Семигин Г.Ю. Экономическое (коммерческое) правосудиев России: в 4 т. М., 2004-2006. Краткий анализ по данному вопросу см.: Формирование ветви судебной власти по рассмотрению коммерческих споров // Правосудие в современном мире / под ред. В.М. Лебедева, Т.Я. Хабриевой. М., 2012.С. 532-538.
• Во избежание негативной оценки данного процессуального института, вытекающей из буквального толкования его названия («отказ в принятии судом заявления»тождественен «отказу в доступе к суду»), В.М. Жуйковым было предложено использовать в процессуальном законе терминологию, применяемую в отношениив чем-то схожих институтов в деятельности КС РФ и ЕСПЧ. Речь идет о признании заявления «неприемлемым» (в смысле «не отвечающим пределам компетенции суда»).
• См.: Анненков К.Н. Опыт комментария к уставу гражданского судопроизводства.СПб., 1887. Т. VI. С. 289.
• См.: Определение Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округаот 27 апреля 2011 г. по делу № А19-1758/2011. URL: http://kad.arbitr.ru/

2.2 Особенности реализации процессуальных гарантий личности

Подозреваемый, обвиняемый (подсудимый, осужденный) могут защищать свои права как лично, так и с помощью защитника, законных представителей, общественных защитников. Уголовно-процессуальный закон также гарантирует права потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и иных субъектов процесса (свидетелей, экспертов, специалистов, понятых, переводчиков и др.).

Фактически все принципы уголовного судопроизводства, закрепленные УПК РФ, представляют собой гарантии прав граждан (частных лиц), являющихся участниками процесса, и прежде всего обвиняемого (подозреваемого, подсудимого).Важнейшими гарантиями защиты прав и законных интересов обвиняемого (подозреваемого) в уголовном процессе являются:

Гарантии законности в уголовном процессе. Закон предусматривает, что в права граждан и участников уголовного процесса не только обеспечиваются и гарантируются, но и в определенных ситуациях могут ограничиваться. Ограничение прав личности в целях достижения задач уголовного судопроизводства - сугубо процессуальная деятельность, осуществляемая исключительно в рамках предусмотренной УПК РФ процессуальной формы. Данная процессуальная форма опирается, прежде всего, на такие категории, как законность и обоснованность. Указанные категории являются неотъемлемыми требованиями и при ограничении неприкосновенности личности.

Право знать, в чем он обвиняется. К таким гарантиям относятся: обязанность прокурора, следователя или дознавателя предъявить лицу обвинение не позднее 3 суток со дня вынесения постановления о привлечении его в качестве обвиняемого в присутствии защитника, если он участвует в уголовном деле (ч. 1 ст. 172 УПК РФ); обязанность разъяснить обвиняемому существо предъявленного обвинения, а также его права, предусмотренные ст. 47 УПК РФ (ч. 5 ст. 172 УПК РФ); обязанность вручить обвиняемому и его защитнику копию постановления о привлечении данного лица в качестве обвиняемого (ч. 8 ст. 172 УПК РФ) или копию обвинительного акта (ч. 3 ст. 226 УПК РФ).Право обвиняемого право подозреваемого, обвиняемого на защиту.

Право обвиняемого на защиту является важнейшей гарантией, обеспечивающей действие презумпции невиновности. Оно имеет немаловажное значение и тогда, когда обвиняемый признает себя виновным, раскаялся в совершении преступления и готов сотрудничать с правосудием.

Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность, но он вправе это делать, причем используя все имеющиеся в его распоряжении законные средства.

Любое нарушение прав обвиняемого на защиту считается в судебной практике существенным нарушением закона, поскольку речь идет о нарушении принципа уголовного процесса.

Для того чтобы реализовать свое право на защиту, обвиняемый должен знать, в чем он обвиняется, и иметь возможность давать объяснения по предъявленному обвинению.

Следует заметить, что право предоставлять доказательства означает, что обвиняемый может предоставить в распоряжение следователя имеющуюся у него информацию, а также предметы и документы, имеющие значение для дела. Но это так же значит, что обязательному рассмотрению подлежат ходатайства обвиняемого и его представителей об оказании помощи в получении доказательств. Обвиняемый реализует свое право на защиту как лично, так и через защитника (ст.ст. 49 - 53 УПК РФ). Обвиняемый, содержащийся под стражей, не должен быть ограничен в возможности общаться с защитником, поэтому закон гарантирует такому обвиняемому право свиданий с защитником. Количество свиданий и их продолжительность не могут быть ограничены. Для обеспечения прав обвиняемого важно, чтобы эти свидания происходили конфиденциально. Присутствие сотрудников правоохранительных органов на таких свиданиях не допускается. Согласно указанному Закону свидания с защитником могут проходить в условиях, когда сотрудники правоохранительных органов могут видеть, но не слышать обвиняемого и его защитника.

Судебный контроль за задержанием лица или избранием меры пресечения. Равенство прав участников судебного разбирательства; предоставление только суду права признать обвиняемого виновным; возможность обжалования действий и решений должностных лиц и государственных органов в суд. Последние четыре процессуальные гарантии скорее относятся к процессуальным гарантиям правосудия, поэтому автор решил посвятить им отдельную часть данной работы. Однако грань между ними весьма условна, ибо то, что гарантирует законные интересы личности в судопроизводстве, тем самым гарантирует правосудие, и наоборот. Так, применение к обвиняемому меры пресечения (например, заключения под стражу и т.д.), с одной стороны, гарантирует, что он не сможет скрыться от правосудия, а с другой что потерпевший и гражданский истец смогут реально рассчитывать на удовлетворение своих требований к конкретному лицу.

Гарантии прав личности в системе уголовного процесса Российской Федерации

Для реального и полноценного осуществления прав личности в уголовном процессе они нуждаются в надлежащем обеспечении или, согласно терминологии Конституции (ст. 17), в надлежащих гарантиях. В первую очередь подлежат обеспечению права лиц...

Государстсвенные гарантии на государственной гражданской службе

По подсчетам некоторых специалистов, отношения гражданской службы регулируются более чем 80 статьями ТК РФ Практика применения законодательства о государственной гражданской службе // Кадровик. Трудовое право для кадровика. 2007, № 4....

Защита прав отдельных категорий лиц и по отдельным категориям уголовных дел

Действие уголовно-процессуального закона по кругу лиц определяется, прежде всего, принципом равенства всех перед законом и судом (ст. 19 Конституции РФ)...

Защитник и его участие в уголовном процессе

Под защитой в уголовном процессе понимается вся совокупность принадлежащих подозреваемому и обвиняемому (подсудимому) прав...

Исследование правового статуса личности в Российской Федерации и зарубежных государствах

Под механизмом реализации правового статуса личности следует понимать совокупность правовых и организационных методов, направленных на достижение реальной возможности и условий для наиболее полного самовыражения человека в обществе...

Меры процессуального принуждения

Методы исследования: 1) Общие методы познания. К ним следует отнести методы: диалектический, цивилизационный, дедукцию, индукцию, анализ, синтез, догматический, нормативный. 2) Частные методы познания - исторический, историко-политический...

Обеспечение личной безопасности участников судопроизводства в уголовном процессе

Под процессуальными гарантиями личной безопасности участников уголовного процесса следует понимать предусмотренные кодифицированным и специальным уголовнопроцессуальным законодательством специальные правовые средства и мероприятия...

Право на неприкосновенность частной жизни и защиту персональных данных

4. Наметить пути решения выявленных проблем. Методологической основой исследования является системный подход. В работе использованы такие методы исследования, как: анализ нормативно-правовых актов, научной и учебной литературы...

Презумпция невиновности

Законодатель, возлагая на соответствующие органы обязанность, решительно изобличать каждого, совершившего преступление, в то же время строго требует от них, чтобы ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден (ст...Процессуальные гарантии прав личности и правосудия

Важную роль в обеспечении законности и обоснованности уголовного судопроизводства играют процессуальные гарантии - это установленные процессуальным законом средства, создающие условия для выполнения задач уголовного процесса...

Процессуальные гарантии прав личности и правосудия

Обязанность по обеспечению прав граждан - участников процесса возложена на лиц, ведущих судопроизводство. Они обязаны: разъяснить участвующим в деле лицам их права и обеспечить возможность осуществления этих прав (ст...

Теоретико-правовое исследование законности в деятельности уголовно-исполнительной системы и гарантий ее обеспечения в России на современном этапе

Соблюдение прав и законных интересов обвиняемых, подозреваемых и осужденных к лишению свободы является важным показателем гуманности пенитенциарной системы...